Патриотизм и интеграция

«Люби все другие народы как свой собственный».

Вл.Соловьев

В начале XXI века велика потребность в изучении смысловых граней понятий «патриотизм» и «интеграция», высвечивание одновременно особенностей и взаимосвязи этих двух, на первый взгляд, не соприкасающихся явлений. Эта потребность обусловлена самим состоянием современной цивилизации, характеризуемым как «переходное», теми качественно новыми процессами, которые мы наблюдаем во всех областях и на разных уровнях институционализации человеческой деятельности. Очень важно выяснить, существует ли связь и, в случае положительного ответа, какое воздействие оказывают интеграционные процессы на патриотизм, а в свою очередь, какова роль патриотизма (рассматриваемого нами как часть культурного процесса) в явлении «интеграция», какое воздействие оказывает культурный процесс на динамику общественных изменений.

Если в прошлом, как отмечает Л.Гуревич, социальный цикл был гораздо короче культурного, это проявлялось в том, что индивид, появившись на свет, заставал определенную структуру ценностей, которая оставалась неизменной на протяжении его жизни. Более того, она не менялась сколько-нибудь значительно в течение многих столетий, регулируя жизнь ряда поколений. В XX веке произошел разрыв социального и культурного циклов. Такое положение вещей стало исторической закономерностью современности. Мы стали свидетелями и участниками ситуации, когда на протяжении одной жизни чередуются несколько культурных эпох с доминирующими в них определенными ценностями и ценностными ориентациями [1].

Именно этот факт учитывал О.Тоффлер, указывая на сдвиг в сторону более высокой диверсификации общества в рамках массового сознания и на тенденцию «акселерации», под которой он подразумевал ускорение исторических изменений. [2]. Это позволяет нам рассматривать сложную взаимосвязь процессов, имеющих место в обществе, через структуру их социокультурных динамических модификаций.

Смысловые аспекты патриотизма и интеграции предполагают определенное разграничение и выявление точек их соприкосновения, установление системы координат, в рамках которой анализ станет релевантным. Предполагаем, что именно соединение аксиологического и социокультурного подходов станет основанием для такого анализа. Собственно говоря, ценностная характеристика патриотизма и интеграции прольет свет на соотношение этих двух явлений. Ибо не что иное, как ценности являются одним из значимых факторов социальной регуляции поведения людей и их отношений, теми скрепляющими скобами, которые обеспечивают целостность общества как системы. Будучи нормативным ориентиром, критерием как на межличностном уровне, так и на уровне социальных групп, с их помощью человек разделяет добро и зло, красивое от уродливого, хорошее от плохого, существенное от несущественного, великое от низменного, вечное от конечного и т.д.

Всякая великая культура, отмечает П.Сорокин, есть не просто конгломерат разнообразных явлений, сосуществующих, но никак друг с другом не связанных, а есть их единство, или индивидуальность, все составные части которого пронизаны одним основополагающим принципом и выражают одну, и главную, ценность. Таким образом, доминирующие черты искусств и науки такой единой культуры, ее философии и религии, этики и права, ее основных форм социальной, экономической и политической организации, большей части ее нравов и обычаев, ее образа жизни и мышления (менталитета) – все они по-своему выражают ее основополагающий принцип, ее главную ценность. Именно ценность, согласно Сорокину, служит основой всякой культуры. Благодаря этому, важнейшие составные части такой интегрированной культуры также чаще всего взаимозависимы - изменение одной из них влечет за собой изменения других, т.е. остальные неизбежно подвергаются схожей трансформации. [3]

Люди вступают в систему социальных взаимоотношений под воздействием целого комплекса факторов – бессознательных (рефлексы), биосознательных (голод, чувство жажды, половое влечение и т.п.) и социосознательных (символы, значения, нормы, ценности) регуляторов. Для случайных и временных агрегатов (толпа) характерно отсутствие ясных и пролонгированных связей, в то время как общество, обладающее определенной степенью устойчивости и целостности, способно продуцировать значения, символы, нормы, ценности, существующие как бы внутри социосознательных «это» - конституирующих общество членов. Поэтому любое общество можно описать и понять лишь через призму присущей ему системы значений, норм, ценностей. Эта система суть единовременное культурное качество.

Присущие обществу культурные качества обнаруживаются во всех достижениях человеческой цивилизации, аккумулируются и в дискретных периодах культурной истории. Социоэмпирические исследования культурных качеств выявляют весьма длительные периоды истории, в течение которых проявляются весьма близкие, а порой и идентичные культурные образцы (виды деятельности, творчества, верований, любви к родному краю и др.) культурной жизни, помимо наличия всевозможных и случайных девиаций. Эти образцы устанавливаются лишь ввиду того, что они суть продукт логико-значимых культурных систем.

Наш дескриптивный анализ подчинен исходному примату культурных ценностей даже в таких аспектах социального бытия, где, как можно показаться с первого взгляда, отсутствует прямое восхождение к культурно-ценностным системам (например, понятия «патриотизм», «родина», «страна», «национальная идентичность», «национализм», «интеграция», «национальный интерес», «общее благо»).

Одним из важнейших факторов социокультурных изменений, помимо условий географического расположения, климата, экономического развития и т.п., т.е. собственно социокультурной динамики, становится распад той или иной доминантной культурной сверхсистемы – «идеациональной», «идеалистической», «чувственной». Проходя исследовательский путь, использовав в качестве фарватера культурно-ценностный подход, мы пытаемся указать на систематизирующую и методологическую значимость ценностной теории для рассмотрения проблемы социокультурных взаимодействий в заданных ею «пределах».

Мы не абстрактно говорим о «пределах» аксиологического истолкования социокультурных процессов. Отнюдь не из-за того, что они не дают нам целостной социологической картины, наоборот, внутри себя она завершена, а для того, чтобы «операционный» метод применения ценностной теории не устранялся от ее, так сказать, определенной «условности» в возможностях объяснения, истолкования как в «социокультурном», так и в метафизическом плане. В этом отношении весьма интересен подход М.Хайдеггера: «Мысль, идущая наперекор «ценностям», не утверждает, что все объявляемое «ценностями» - «культура», «искусство», «наука», «человеческое достоинство», «мир» и «Бог» (этот ряд можно продолжить и такими ценностями, как «родина», «отчизна» - А.К.) – никчемно. Наоборот, пора понять, наконец, что именно характеристика чего-то как «ценности» лишает оцененное его достоинства. Это значит: из-за оценки чего-либо как «ценности» оцениваемое начинает существовать только как предмет человеческой оценки. Но то, чем нечто является в своем бытии, не исчерпывается предметностью, тем более тогда, когда предметность имеет характер ценности…В своих странных усилиях доказать объективность ценностей люди не ведают, что творят. Когда “бога” в конце концов, объявляют “высшей ценностью”, то это принижение божественного существа. Мышление в ценностях здесь и во всем остальном — высшее святотатство, какое только возможно по отношению к бытию. Мыслить против ценностей не значит поэтому выступать с барабанным боем за никчемность и ничтожество сущего, смысл здесь другой: сопротивляясь субъективации сущего до голого объекта, открыть для мысли просвет бытийной истины» [4].

Для продолжения нашего анализа необходимо остановиться, пусть даже вскользь, на символическом характере связи культуры с коммуникацией. Знаковый характер, коммуникативная функция пронизывают всю культуру, предметы и формы поведения одновременно выполняют и функции знаков. Развитие материальных средств материальной информации позволило, как отмечал в середине XX века А.Моль, лучше осознать тот примечательный факт, что с материальностью информации связано нечто, признающее значение грамму бумаги или числу пар телефонных кабелей, а именно знака.

Уже к 70-м годам прошлого столетия под воздействием средств массовой коммуникации произошли превращения традиционной «гуманитарной» культуры в культуру «мозаичную», это два противоположных типа культуры. Выделение этих типов принципиально для объяснения происходящего и для фиксирования характерных исторических особенностей развития культуры и ее изменений. Суть доктрины «гуманитарной культуры» состоит в установлении некоторых «основных предметов и главных тем для размышлений в отличие от предметов менее важных и мелочей повседневной жизни», это предполагало некоторую иерархию или упорядочивание в умах людей, постулируя существование всеобъемлющих «общих понятий» или, другими словами, универсальных ценностей. Культура «мозаичная» сложена из множества соприкасающихся, но не образующих конструкций фрагментов, в ней мало «точек отсчета», мало подлинно общих понятий, обладающих большой весомостью. Эта культура уже не является в основном продуктом университетского образования, то есть некоторого рационально организованного процесса познания, она является итогом ежедневно воздействующего на личность непрерывного, обильного и беспорядочного потока случайных сведений из средств массовой коммуникации. При таком понимании культуры все взаимодействия в ней предстают в виде коммуникационных отношений. Следовательно, при таком положении вещей главной целью культурной политики является повышение «коэффициента разнообразия» культуры, увеличение дисперсии элементов социокультурной таблицы. Это один из аспектов общей тенденции и универсализации знаний, которое сталкивается с инерцией публики, а проблема заключается в использовании и трансформации этой инерции, нежели в невозможности ее преодоления. В рамках социокультурной концепции Моля была предпринята попытка совмещения точного и гуманитарного подходов, при этом гуманитарные ценности должны определять облик формирующейся культуры как сложную динамическую систему духовных и материальных ценностей [5].

Тенденции культурной динамики второй половины XX века усилились и приобрели определенное очертание в условиях глобализации, когда мы констатируем некий ускоренный характер современных культурных процессов. В XXI веке «коэффициент разнообразия культуры» при определенном стечении обстоятельств (в первую очередь сохранение, наряду с горизонтальным трансфером культурных форм, вертикального, традиционного, межпоколенческого трансфера ценностей) может увеличиться в разы, постольку поскольку современное социокультурное пространство суть результат взаимодействия трех системообразующих сил – сети, потоки и сферы. Находясь на таком оживленном горизонтально-вертикальном перекрестке, современный человек выбирает между культурным традиционализмом, космополитизмом или встает перед необходимостью создать нечто качественно другое, использовав силу традиции и инновации.

В своей работе «Динамика культуры в эпоху глобализации: ноосферный контекст» В.Буряк справедливо отмечает: «Комплексный характер планетарных процессов требует выделения соответственно-глобального, регионального и локального (и глокального) уровней социокультурной динамики. Здесь необходим учет двух противоречивых тенденций: межкультурного взаимодействия (с вариантами культурной интеграции, на основе взаимодополнительности, «гибридизации», «креолизации» и «ассамбляжности») и, напротив – столкновения культур, столкновения цивилизаций, вплоть до ведения «культурных войн» [6]. Необходимо преодолеть естественный конфликт, возникающий между традиционным (вертикальным) и глобализированным (горизонтальным) способом производства и воспроизводства культурных форм, между принципами этно-национальной культурной традиции и расширяющимися границами планетарной культуры, собрать воедино универсальные и партикулярные ценности, снять противоречие между глобальным и локальным.

Одним из ответов на вышеизложенные вызовы может послужить синергетический подход как часть общего системного анализа. Теория самоорганизации активно используется и в исследовании социодинамических процессов. М.Моисеев рассматривает эволюционный процесс развития культуры как один из способов выхода из тупика, обусловленный механизмами инноваций и традиций: «…может оказаться, что эта внутренняя логика развития приходит в противоречие с изменяющейся реальностью: традиция, привычный образ мышления становится тормозом развития прогресса. Наступает пора …переосмысления привычных истин… Но «традиционность» традиции, ее консервативность – необходимое для человека свойство его духовности. Оно ограждает человека от неоправданных перестроек поведения при случайных флуктуациях внешних условий жизни» [7].

Современный мир мозаичен, глобальные и региональные «…жизневоспроизводительные ценности реализуются партикулярно – в страновой, национально-государственной, этнической привязке – имеющие единичные инкарнации человечности, обеспечивающие локальное выживание» [8].

Анализ соотношения патриотизма и интеграции будет фрагментарным, если мы не затронем проблему национального самосознания, ибо патриотизм можно определить как наивысшую степень проявления чувства национального самосознания, как проявление творческого, созидательного национализма, как ценность и нравственный принцип «социальное чувство, содержанием которого является любовь к отечеству, преданность ему, гордость за его прошлое и настоящее, стремление защитить интересы родины» [9].

Национальное самосознание вырастает из тех факторов, которые играют решающую роль в возникновении и развитии нации, складывается под воздействием всего процесса национальной консолидации, развития экономических связей, становления единой знаковой системы общения.

Общность экономической жизни, общность территории, литературного языка, национальные традиции, обычаи, система национальных ценностей – все эти факторы влияют на возникновение и развитие национального самосознания. А национализм порождает осознание своей национальной принадлежности. Человек воспринимает культуру сообщества, в котором он живет как данность, и как это описывает Э.Геллнер, по мере внедрения в его пространства инородных «мобильностей», инноваций и средств коммуникации местная культура все больше воспринимается как основа идентификации человека, а культура народа начинает оказывать влияние на самоидентификацию нации лишь в динамике, зависящей от экономических, политических и социальных факторов.

Для выявления соотношения патриотизма и интеграции в рамках социокультурного и ценностного подхода весьма релевантна характеристика патриотизма, приведенная А.Терентьевым, который указывает на то, что он (патриотизм) «вбирает в себя лучшее в национальной культуре, он альтруистичен, он возвышается над индивидуальными и групповыми интересами, содействует трезвому осмыслению и определению народом своих национально-государственных интересов, перспектив исторического развития и сотрудничества с другими народами мира» [10].

Мы исходим из примата того, что «любовь к родине» (патриотизм) является ценностью - более того, ценностью универсальной. В условиях роста национального самосознания происходит выдвижение ряда политических, экономических, экологических, гуманитарных, миграционных и др. проблем, воспринимаемых через призму национальных интересов. Вместе с тем приходит осознание того, что их разрешение в условиях самоизоляции в глобальном мире нереально. В этой системе координат, и интеграция, будучи необходимым условием развития и превращения, согласно Г.Спенсеру, распыленного, незаметного состояния в концентрированное, рассматривается нами и как ценность в себе, и как принцип реализации адекватно понятых национальных интересов.

Библиография

Человек и социокультурная среда. Вып. 2. М., 1992. с.5

Тоффлер О. На пороге будущего. // Американская модель: с будущим в конфликте. М., 1984. с.43.

Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992. с.429.

Хайдеггер М. Время и бытие. М., 1993. с.212.

Моль А. Социодинамика культуры. М., 1973.

Буряк В. Динамика культуры в эпоху глобализации: ноосферный контекс. Симферополь. 2011. c.15-16.

Моисеев Г. Логика универсального эволюционизма и кооперативностью // Вопросы Философии. 1989. с.63-64.

Ильин В., Кевбрин Б., Писачкин В. Макросоциология. Саранск. 2004. с.159.

Философский словарь. М., 1991. с.335.

Наумов С.В., Терентьев А.А. Проблемы патриотизма и патриотического воспитания в идейном наследии славянофилов: Учебное пособие. Н.Новгород: Нижегор. гуманитар. центр, 2002. 35 с.

Анджела КОЛАЦКИ, кандидат социологических наук, доцент кафедры политических наук, Молдавский Государственный Университет, Кишинев, Республика Молдова